Проблема познания в социальных науках
Хайек имел в виду такую теоретическую и практическую систему, где субъективный характер ценностей — фундамент социальной жизни — мог бы рассматриваться в свете поддающихся универсализации правил поведения, которые обеспечивали бы возможность существования общества.
Из всего этого вытекают важные следствия. Во-первых, после того как установлено, что фундаментом гражданского сосуществования является не общность моральных ценностей (общественная мораль, понимаемая как смягченная версия общего блага), а естественное разнообразие и естественная редкость [благ], социальность теряет тот обязательный характер, который приписывался ей ранее. Во-вторых, существование государства и политики становится возможным оправдать только в том случае, если они представляют собой комплекс правил, способствующих достижению наибольшего количества абстрактных социальных преимуществ в условиях противостояния ограниченных ресурсов неограниченности потребностей и целей.
Государство, а также политика вообще являются результатом редкости. Более того, их власть и те задачи, которые им доверены, должны ограничиваться созданием правил, управляющих обстоятельствами, когда разнообразие знания, его доступность и ценности препятствуют возникновению стихийного решения. Менгеровская теория происхождения экономики и государства из прав собственности может означать лишь то, что государство возникло для защиты института, который не получил стихийного признания. Однако это также означает, что хотя этот институт не получил стихийного признания, он был лучше, чем другие, приспособлен к тому, чтобы решать проблему редкости посредством более эффективного использования ресурсов. Наконец, трудно понять, почему индивиды, разделяющие общие ценности (что означает наличие у них одинаковых физических и умственных способностей) и не испытывающие на себе действие законов редкости, должны создавать общество, за исключением случая, когда целью создания общества является «социализация» скуки.
С этой точки зрения политическая философия Хайека занималась решением задачи, аналогичной той, которую Менгер считал задачей экономической науки (обучение тому, как отличать реальные потребности от воображаемых). Хайек не исключал ценностные суждения из компетенции политической философии, однако он не желал превращать ее в нормативный идеал, что в итоге привело бы к уничтожению позитивных эффектов, возникающих в результате противопоставления и сравнения индивидуальных этических позиций. Его политическая философия не должна была предписывать или рекомендовать индивидам, что им выбирать; она вмешивалась бы лишь тогда, когда индивидуальные акты выбора приобретают социальную или политическую значимость.
По мнению Хайека, задача была не только в том, чтобы помешать распределению знания стать распылением знания, препятствующим гражданскому сосуществованию; он стремился предотвратить превращение политической философии из процесса поиска в организацию. Эта опасность чрезвычайно велика в тех обществах, где избавление от редкости зависит от более справедливого распределения ресурсов государством. В результате политическая философия трансформируется в инструмент, с помощью которого происходит легитимация субъективных требований, а политическая жизнь превращается в борьбу за власть, в которой самым главным становится желание завоевать привилегированное положение. Иными словами, Хайек отверг и представление о том, что задачей политической философии является придание формы социальному и государственному устройству на базе знания, превосходящего знания отдельных людей, и представление о государстве как об инструменте, намеренно созданном для поддержки любых индивидуальных и социальных требований без учета их совместимости и того, насколько универсальный характер они носят. Ведь при этом политическая жизнь либо превратилась бы в процесс принятия решений, основанный на численном превосходстве или на влиянии в обществе, либо наделила бы государство (созданное для того, чтобы гарантировать права собственности и обмена, которые представляют собой лучшее средство от редкости властью перераспределять блага на основании неэкономических факторов, что вряд ли позволило бы решить проблему редкости).
Однако прежде чем обратиться к этой теме, необходимо рассмотреть тот способ, которым индивидуальные воли складываются в более крупные единицы.