Мизес
Вопреки широко распространенному в то время мнению, проблему нельзя было решить ни за счет создания той или иной смеси либерализма с социализмом, ни за счет повышения «открытости» либерализма по отношению к социалистическим идеалам. Такие попытки неизбежно привели бы к хаосу, и им следовало противостоять. Распространение историцистской ментальности, таким образом, привело к ошибочному восприятию фактически сложившейся ситуации, возникшей в силу ошибочного описания и понимания проблемы как исторической неизбежности, борьба против которой бессмысленна. Казалось, максимум что можно было сделать перед лицом этой неизбежности, это попытаться сохранить отдельные фрагменты завоеваний либеральной цивилизации. Критикуя историцизм, Мизес стремился показать, к какому хаосу в понимании социальных явлений и тенденций он приводит. Бесспорно, социальные тенденции являются результатом исторического развития (т.е. последствиями того, каким способом люди пытались решать свои проблемы, а также результатом распространения истинных либо ложных идей), однако это не означает, что они являются доказательством финалистического характера истории.
В «Социализме» Мизес объявил войну этому подходу и продолжал вести борьбу с ним всю свою жизнь. Соответственно факт исторического краха социализма обладает ограниченной ценностью, так как представляет собой всего лишь обобщенное признание поражения, которое было теоретически предсказано задолго до того, как оно произошло. Социализм рухнул именно потому, что был основан на ложных антропологических предпосылках, а также потому, что, будучи неспособен решить проблему воспроизводства .капитала, он генерировал не благосостояние, а, напротив, бедность. В качестве решения проблемы политического порядка социализм продемонстрировал все свои слабости задолго "до того, как был отброшен ходом исторического развития, а именно тогда, когда оказался предметом анализа тех представителей экономической и философско-политической мысли, которые отмежевались от позиции историцизма.
Задачей либеральной политической философии было пробудить осознание того, что у эволюции нет никакой конкретной цели и что в отсутствие у нее цели история не может воеприниматься как судья дел и ценностей людей. В итоге от истории остаются тенденции и верования, которые должны быть подвергнуты рациональной оценке с точки зрения их последствий. Когда такого рода критика обращается к личной сфере человека, она должна оценивать реализуемость целей и издержки на их достижение; в то же время, когда она занимается обществом, она должна оценивать то, насколько эти цели универсальны.
Таким образом, роль традиции (как комплекса норм, основанных на здравом смысле) состоит в том, чтобы критически оценивать в первом приближении то новое, что возникает в процессе эволюции. С учетом того, что любое человеческое действие представляет собой переход от субъективно неудовлетворительной ситуации к ситуации, субъективно более удовлетворительной, политическая философия не должна направлять этот процесс к достижению цели. Скорее, она должна обращать внимание на непреднамеренные результаты человеческих действий. Тем самым политическая философия будет использовать априорные теоремы праксеологии.
Если политическую философию рассматривать с этой точки зрения, то в итоге, после исправления ошибок классического либерализма, она совпадет с либеральной традицией. Другие решения проблемы политического порядка не в состоянии примирить субъективный характер целей с требованием об общезначимости норм поведения; в силу этого они либо неверны, либо недостаточны. Несмотря на то что они могут завоевать популярность, они обречены пребывать на обочине политической философии, если считать ее рациональной дисциплиной. Однако их популярность может представлять политическую проблему.