Критика сцентизма и конструктивистского рационализма
Сформулировав эти теоретические и исторические предпосылки, которые можно воспринимать и анализировать как следствие переоценки возможностей разума, в главе «Типы рационализма» Хайек продолжил развивать тезис о двух направлениях в западной политической философии, выступив в защиту «антирационалистической» традиции, т.е. «истинного» индивидуализма. Он противопоставляет рационализм, не признающий существования пределов власти разума, такому типу рационализма, который считает, что человеческий ум, так же как и любой результат человеческой деятельности, имеет естественные ограничения. Таким образом, он выделил традицию конструктивистского рационализма с ее верой в то, что «все полезные для общества институты прошлого и будущего были и должны быть результатом сознательного усилия, направленного на те конкретные цели, для которых эти институты предназначены», и назвал ее колыбелью «современного социализма, планирования и тоталитаризма».
Чтобы окончательно избавиться от двусмысленности термина «рационализм», в главе «Ошибки конструктивизма» Хайек использовал термин «конструктивизм» для обозначения распространенной позиции, которая сводится к утверждению, что «раз человек самостоятельно создал институты общества и цивилизации, то он способен сознательно изменять их в зависимости от своих стремлений и желаний».
Итак, мы имеем не конкуренцию двух направлений в рамках одной и той же традиции. Напротив, налицо противостояние двух традиций мышления, которым соответствуют противоположные представления о философии социальных наук.
Хайек не согласен с теми, кто считает, что прогресс науки может поставить цивилизацию под угрозу. С его точки зрения, опасность представляет не научный прогресс, а неоправданные претензии на обладание знанием, которого на самом деле нет. Отправным пунктом для него стало убеждение в том, что задачей науки является привлечение внимания к тому обстоятельству, что выбор какой-либо ценности всегда означает необходимость пожертвовать какой-то другой ценностью. Его критика направлена не на утверждение Юма, согласно которому «мы не можем сделать вывод относительно ценности, опираясь исключительно на понимание причинно-следственных связей между фактами», а на искажение этой мысли, которое происходит, когда ее превращают в идею о том, «что наука не имеет ничего общего с ценностями», и на политические следствия, вытекающие из этого искажения. Такой способ мышления, с точки зрения Хайека, связан с убеждением, что для существования социального порядка требуются общие цели, а также с представлением, что презумпция свободы науки от ценностей позволяет прийти к выводу о том, что проблемы ценности не имеют рационального решения.
Беспорядок, возникший в результате распространения позитивистской «парадигмы» на область социальных наук, должен быть устранен за счет восстановления модели социальной науки, намеченной в произведениях представителей английской традиции индивидуализма XVII в., а также в работах Менгера. Здесь критические замечания Хайека выходят за пределы конструктивистской ментальности и ее культурных, социальных и политических последствий. Описывая происхождение социальных институтов, Менгер утверждал, что все основные сферы социальной жизни возникают одновременно и ни одна из них не является главенствующей по отношению к другим.