Мираж социальной справедливости
Критерием для внедрения в общество изменений является «универсализация» норм, понимаемая как их «совместимость со всей устоявшейся системой правил». Из этого следует необходимость отвлекаться при оценке правил от конкретных краткосрочных результатов и судить о них на основании прогнозируемых долгосрочных результатов. С юридическо-политической точки зрения отличительной чертой номократического общества будет ограничение применения «насилия только задачей принуждения к соблюдению правил, служащих долгосрочному порядку». С гносеологической точки зрения фундаментом «открытого общества» должно быть распространение «эволюционного, или критического, рационализма, сознающего не только возможности, но и границы разума и признающего, что и сам этот разум является продуктом социальной эволюции». Соответственно свобода «означает, что в некоторой степени мы вверяем свою судьбу силам, которые находятся вне нашего контроля».
Сегодняшнее значение выражения «социальная справедливость» представляет собой всего лишь утонченную версию того, что раньше было принято называть «распределительной справедливостью». Это понятие нашло себе почетное место в теории Милля, который не заметил, что оно «ведет к настоящему социализму». Кроме связанных с концепцией социальной справедливости проблем экономического и политического характера, Хайек обратил внимание на одну моральную проблему: правильно ли подчиняться власти, взявшей на себя обязательство «координировать усилия членов общества ради достижения определенной, считающейся справедливой структуры распределения». Размышляя над этими вопросами, Хайек пришел к заключению, что механизм распределения рынком тягот и выгод можно было бы рассматривать как «справедливый» или «несправедливый» только в том случае, «если бы некто намеренно назначил этим людям именно эту долю. Но это не так». Поэтому «требовать справедливости от такого процесса — явный абсурд, а выделять в подобном обществе людей, имеющих право на особую долю, явно несправедливо».
Таким образом, сравнительные преимущества либеральной традиции и концепции социальной справедливости нельзя оценивать, опираясь исключительно на абстрактную добродетельность (или порочность) их намерений. Необходимо учитывать их последствия. Либеральная традиция ограничивается тем, что требует «справедливых действий от индивидов», в то время как традиция социальной справедливости «все в большей степени перекладывает долг справедливости на власти, получающие полномочия диктовать людям, что и кому делать». Первая формулирует понятие социального порядка, которое является жизнеспособным, даже если не считать, что человеческими целями и отношениями в обществе управляют добродетели и справедливость. Вторая переоценивает человечество, в меньшей степени — его моральные качества и в очень высокой — его способность к познанию и в итоге предлагает финалистическую концепцию порядка, жизнеспособность которого можно обеспечить лишь увеличением принуждения. В результате «в настоящее время почти всеобщая вера в „социальную справедливость" является едва ли не самой опасной угрозой для большинства ценностей свободной цивилизации». Хайек утверждал, что доктрина социальной справедливости является навязыванием определенных типов поведения, чем-то вроде политического обязательства быть добродетельным. Опираясь на идеи Гиббона, предупреждавшего о том, что моральные и религиозные верования способны разрушить цивилизацию, Хайек предложил подвергнуть эту доктрину «безжалостному рациональному анализу». Задача такого анализа состояла в том, чтобы показать опасности, неизбежно вытекающие из усвоения обществом ее принципов и применения этих принципов на практике.
Традиция социальной справедливости представляет собой наследство той многовековой традиции западной цивилизации, которая всегда противостояла либерализму, той самой традиции, рупором которой стали социальная доктрина католицизма и полицейское государство. Именно поэтому Хайек считал, что повторное обращение к принципу «распределительной», или «содержательной», справедливости не может исправить недостатки либерального общества. Напротив, этот принцип был причиной бед, которые либерализм стремился предотвратить.